мороженое

папа и дочка

маленькие ведьмочки

"Девочка, с которой детям не разрешали водиться"

Да, меня последнее время клинит на детских книжках. Теперь это "Девочка, с которой детям не разрешали водиться".
Ничего про неё не помню, кроме того, что жила-была когда-то после Первой Мировой девочка, обычная вполне, но с репутацией хулиганки. Просто она всегда хотела как лучше, а в итоге её наказывали.
И картинки помню, вот их я помню особенно хорошо и даже соскучилась по ним.
Книгу неоднократно переиздавали, но я, конечно, буду искать только ту, где иллюстрации Наума Цейтлина.

"Утешить Пейтера"

Кто-нибудь, кроме меня, читал в детстве "Утешить Пейтера", а?
И как?
Я столько времени ассоциировала себя с Анной, одиннадцатилетней девочкой, у которой есть друг Пейтер. Он живой, но настолько сам в себе, что даже немножечко воображаемый. Он такой неспроста - родители развелись и мама уехала невесть куда. Пейтер всё ждёт её, ждёт. Анна пытается его расшевелить, придумывая для них странную сказку. Иногда Пейтер даже верит в неё, но ненадолго. А потом его мама появляется и сказка заканчивается. Так вот, я всегда считала, что чем-то похожа на Анну, причём не там, где она возится с Пейтером, а там, где она просто живой человек, который создал вокруг себя сказку и, пока его не трогают, вполне уютно себя там чувствует. Потом мне долго снилось, что я тоже живу рукой подать от моря. Ну, потом я и жила, но совсем потом, в институте. А так, особенно на Шлюзе Гремучем, было тоже очень даже ничего, рядом река, тоже берег и вода, отчего бы не завестись русалкам.
А Лотта! Вот кем я себя не чувствовала, но всегда хотела быть. Человеком, у которого всегда всё хорошо, потому что он так решил. Настолько хорошо, что он может дарить всем счастливые билетики, даже если это лохматый, страшноглазый обладатель непонятной фамилии. Да, такому - в особенности!
Ну, и, конечно, сабо. Это же надо так: сильно-сильно мечтать ходить в настоящих сабо, заполучить их и страдать, потому что тяжёлые и на деревянном ходу. неудобно и за мамой не поспеваю. Разочарование детства, ага. Но, думаю, мне просто попались какие-то не такие. Тысячи шведских детей носят, а я не могу? Не может быть. Наверное, я снова попробую раздобыть себе такую обувку.
Собственно, пока я тут болтаю, мой золотой муж пошёл на алиб и заказал мне эту книжку, чтоб могла перечитать.

Карья

Маленький мой домовёнок. Просто, чтобы начать с чего-то. Образ ещё сырой очень, она не такая будет. Мейк не закреплён был и всё посмазалось. Но зато моя-моя.